Коснуться небес (ЛП) - Страница 104

104

Я съеживаюсь.

- Ты мог бы не использовать это ругательство? Оно нелепое.

Рик и Роуз вопросительно смотрят на меня.

- Я бы предпочел сто раз услышать слово хуесос, - шучу я, надеясь немного расслабить напряжение Рика и нервозность Роуз. Но если честно, я шучу по большей части, чтоб помочь расслабиться самому себе. Таким образом я избегаю проблемы. А я никогда не избегаю проблем. Я просто не хочу, чтобы все это было правдой. Я не хочу, чтобы Ло снова начал пить и пошел вниз по этой темной дорожке. Я не могу спасти его от собственных демонов; наблюдать за тем, как он тонет - не то шоу, которое мне бы хотелось смотреть с первого ряда.

Рик решает игнорировать меня и продолжает свою тираду:

- Они хотят, чтобы я наорал на Ло, а затем весь мир будет думать, что у него случился рецидив, и он всего лишь безответственный богатенький полудурок. И возможно, он... - тяжело дыша, Рик подымает руки и хватается за голову.

- Ты не веришь в это, - говорю я.

Его черты лица искажаются, а глаза стекленеют, когда Рик качает головой.

- Каждый день я думаю, что на его месте мог бы быть я. Двадцать два гребаных года я провел, отсиживая себе зад, - говорит он. - Меня не волновало происходящее с моим сводным братом, дерьмо; я знал, что он жил с нашим отцом - нашим отцом... - он не может произнести вслух конец предложения.

Роуз смотрит на Рика с таким сочувствием, которого я не видел от нее ранее, ее лицо полно боли, как и его. Мой желудок завязывается в узлы, и я не знаю, как ослабить это чувство.

Продакшн никогда не включает в шоу эти интимные, болезненные подробности - то, что делает из нас людей, кем мы, по сути, и являемся. Думаю, все мы слишком часто их скрываем. Иногда даже от себя.

Ло всю жизнь терпел словестные издевательства их отца, тогда как Рик избежал этого.

Такова правда.

Это то, что мы все знаем.

Если продакшн действительно хотел бы показать всего Рики Медоуса, они бы рассказали зрителям о том, что прошлый год он провел в колледже, помогая своему брату обрести трезвость. Они бы рассказали, что он перестал тусоваться с друзьями по колледжу, ходить на вечеринки для спортсменов, просто потому что хотел быть уверен, что Лорен не пойдет той же дорогой, что и их алкоголик отец, что он выберет лучший путь.

Я восхищаюсь Риком по многим причинам. Но думаю, что самая значимая из них состоит в том, что Лорен Хейл - незаконнорожденный ребенок, разрушивший семью Рика. Их отец изменял жене с другой женщиной, зачавшей Ло. После развода Рик жил со своей матерью-одиночкой. Тем не менее, Рик сегодня здесь, желает защитить парня, который буквально сломал ему жизнь.

И при этом Рик даже не понимает то, какое влияние оказывает на жизнь Ло. Он правда не осознает все то хорошее, что делает. И все потому, что он не перестает винить себя за собственный эгоизм в течение своих первых 21 года жизни, игнорируя Ло, как человека близкого к их отцу.

Ему нужно простить себя. Не знаю, сколько на это понадобится времени, но рано или поздно это все равно произойдет. Нам просто следует подождать и все увидеть.

Рик трет свои покрасневшие глаза. Он выглядит так, словно может заплакать. Или может быть, кого-то ударить.

- Я, блядь, не знаю, что делать.

- Рик, - говорю я спокойно, выражая своим голосом поддержку. - Если он сорвался, ты столкнешься с этим не в одиночку. Мы поможем тебе позаботиться о нем.

Рик кивает самому себе, стараясь поверить в это.

Я хочу добавить: Ты не подводил своего брата. Но это звучит так банально и так похоже на клише. Хоть и является правдой.

- Это не все, - говорит Роуз, ее голос слегка дрожит.

Блядь.

Она направляется к кровати и поднимает камеру Саванны.

Это касается Лили.

Все, что находится там, связанно с ее сестрой.

На секунду мы смотрим друг другу в глаза, а затем она настраивает экран и громкость, включая воспроизведение. Иногда мне кажется, что Лили и Ло - сердце всех нас. Когда они катятся вниз, сила внутри нас тоже дает трещину. Они словно напоминают нам, что все мы люди; у всех нас есть слабости, и как бы мы не старались держаться друг друга, другие люди могут ранить каждого из нас.

Любовь - мудак. Или сука. Я задаюсь вопросом, как долго мы боремся друг за друга.

Я смотрю на экран, когда Роуз нажимает кнопку "проигрывание".

Лили и Ло в книжном магазине - что для них редкость. Обычно они проводят свободное время в своей комнате, или скрываясь в офисе Лорена, где он пытается создать свою собственное издательство комиксов и графических рассказов.

Я наблюдаю за тем, как Лили тянет Ло в общественную уборную.

Черт.

У них есть правила, основанные на плане по восстановлению Лили. Одно из главных правил - никакого секса в общественных местах. Саванна снимает двери снаружи, но аудио подхватывает их голоса с помощью закрепленных на одежде микрофонов.

- Все смотрят, - шепчет Лили.

- Ты - сексуально-зависимая, а я - алкоголик, - напоминает он ей, - и весь долбаный мир об этом знает. Мы должны привыкнуть, что люди на нас глазеют, любимая.

Следует длительное молчание, а затем Лили спрашивает:

- Я могу тебе сделать минет?

Я поднимаю взгляд на Роуз, все еще держащую камеру в руках. Ее желто-зеленые глаза прожигают во мне дыру, они полны скрытой ярости. Я обнимаю ее за плечи, они так напряжены, что по твердости равны мраморной статуи.

Ло не отвечает ничего определенного Лили. Но из уборной исходят шумы. Сосания. Хлюпанья. И вскоре следует стон.

104